Комитет по чрезвычайным ситуациям ВОЗ в октябре 2020 г. сообщил, что пандемия COVID-19 является чрезвычайной ситуацией в области общественного здравоохранения, имеет международное значение, и призвал сосредоточить усилия на мерах реагирования, основанных на извлеченных уроках и надежных научных данных [1].
Из источников, доступных Роспотребнадзору, на 4 июня 2021 г. известно о 172 893 291 случае заболевания коронавирусной инфекцией. В России проведено более 139,9 млн тестов на SARS-CoV-2, выявлено более 5,1 млн случаев заболевания в 85 субъектах РФ. 123 037 россиян умерли, более 4,7 млн выздоровели после перенесенной коронавирусной инфекции [2]. С марта 2020 г. рекомендации в области профилактики, диагностики и лечения коронавирусной инфекции неоднократно менялись. 7 мая 2021 г. Минздрав России выпустил 11-ю за 15 мес. версию документа [3]. Согласно рекомендациям Роспотребнадзора РФ, к основным группам риска заболевания COVID-19 относят лиц в возрасте 65 лет и старше; людей с хроническими заболеваниями органов дыхания, сердечно-сосудистой системы, почек, печени, сахарным диабетом; имеющих иммуносупрессии; медицинский персонал [4].
Число людей, живущих с ВИЧ (ЛЖВ), к началу 2021 г. в России достигло 1 104 768 чел., значительная часть из них имела иммуносупрессию [5]. В этой связи специалисты в области ВИЧ-инфекции высказывали опасения, что ЛЖВ окажутся более уязвимыми в условиях пандемии SARS-CoV-2, будут переносить COVID-19 особенно тяжело, а в связи с перегрузкой системы здравоохранения не смогут получить медицинскую помощь своевременно и в достаточном объеме, включая АРТ и другие услуги в сфере ВИЧ-инфекции. В связи с этим в июле 2020 г. специалисты ФБУН «Центральный НИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора совместно с неправительственной организацией «Коалиция по готовности к лечению» (ITPCru) и Роспотребнадзором начали всероссийское исследование по «изучению влияния пандемии коронавирусной инфекции на оказание медицинской помощи при ВИЧ-инфекции, а также распространенности коронавирусной инфекции COVID-19 среди ВИЧ-инфицированных пациентов и россиян с негативным ВИЧ-статусом». Результаты этой работы показали, что заболеваемость COVID-19 среди ЛЖВ была в 4 раза выше, чем среди ВИЧ-негативных; треть респондентов, имеющих маркеры и симптомы COVID-19, не обращались за медицинской помощью в связи с заболеванием. При этом 70% респондентов отметили отсутствие проблем в получении АРТ или медицинской помощи, связанной с ВИЧ-инфекцией, из-за пандемии COVID-19 [6]. Наряду с этим данные зарубежных исследований показывают отсутствие четкой связи положительного ВИЧ-статуса и осложненного течения COVID-19. Так, по данным исследования, проведенного в США, включавшего 30 891 ВИЧ-позитивных и 76 745 ВИЧ-негативных респондентов, частота госпитализаций, тяжесть течения и исходы COVID-19 в группах оказались одинаковыми. Авторы, однако, делают вывод о необходимости дальнейших исследований в этой области. Озабоченность специалистов продолжает оставаться актуальной в отношении лиц с ВИЧ-инфекцией и тяжелой иммуносупрессией, имеющих сопутствующие заболевания, в возрасте старше 50 лет [7].
Учитывая, что эффективной химиопрофилактики в случае контакта с SARS-CoV-2 на сегодняшний день не существует, для защиты от заражения Роспотребнадзор рекомендует соблюдение 5 простых правил [8]:
- часто мыть руки с мылом (обязательно перед надеванием и после снятия средств индивидуальной защиты – СИЗ). Если нет возможности помыть руки с мылом, рекомендуется использовать спиртосодержащие или дезинфицирующие салфетки;
- соблюдать дистанцию 1,5 м и более друг от друга;
- использовать медицинские маски в местах скопления людей, в транспорте, при уходе или контакте с больными ОРВИ;
- вести здоровый образ жизни, который повышает сопротивляемость инфекциям;
- в случае заболевания оставаться дома, вызвать врача, соблюдать врачебные предписания.
Специфическими рекомендациями для ЛЖВ можно считать соблюдение режима приема АРТ и другой сопутствующей терапии, прописанной врачом, наличие запаса антиретровирусных препаратов как минимум на 1 мес.
Общие рекомендации по профилактике COVID-19 широко освещаются в СМИ, обсуждаются профессиональным сообществом. Во многих регионах России введены штрафы за несоблюдение мер профилактики, и все же не все их соблюдают1. Не вызывает сомнений, что люди строят индивидуальные стратегии поведения в отношении COVID-19, исходя из собственных представлений о рисках заражения и профилактике заболевания. Поэтому изучение данных аспектов профилактики коронавирусной инфекции у ЛЖВ и медицинских работников является крайне актуальным.
Цель работы – изучение представлений о способах профилактики коронавирусной инфекции и сценариев профилактического поведения медицинских работников и пациентов, инфицированных ВИЧ.
Материалы и методы
За период с 21 мая по 15 июня .2020 г. нами был проведен анкетный опрос 192 респондентов, которые выразили добровольное согласие на участие в анкетировании. 1-ю группу составили 67 медицинских работников Москвы, 2-ю – 79 пациентов, инфицированных ВИЧ, 3-ю – 46 респондентов группы сравнения. Анкетирование участников 1-й и 2-й групп проводили методом сплошной выборки в дни проведения опроса, респондентов 3-й группы – методом простой случайной выборки как очно, так и в режиме интернет-опроса.
Оценку информированности о методах профилактики коронавирусной инфекции проводили с помощью открытого вопроса-индикатора «Какие вы знаете способы профилактики заражения коронавирусной инфекцией?».
Стратегии поведения, направленные на профилактику заражения коронавирусом, анализировали по ответам респондентов на вопрос-индикатор «Какие способы защиты от коронавируса Вы используете?»
Нормальность распределения количественных признаков оценивали с помощью критерия Шапиро–Уилка. В связи с тем, что большинство количественных признаков не подчинялось закону нормального распределения, они представлены в виде медианы (Me), первого и третьего квартилей [Q1; Q3]. Статистическую значимость различий количественных признаков между группами оценивали с помощью критерия Манна–Уитни, качественных – критерия χ2 Пирсона и точного критерия Фишера. Различия считались статистически значимыми при p < 0,05.
Доля женщин в 1-й группе составила 77,61%, мужчин – 22,39%. Среди опрошенных высшее образование имели 76,12%, среднее и среднее специальное – 23,88%. Медиана возраста респондентов 1-й группы составила 43,0 [38,0; 52,0] года. 97,02% респондентов работали в практическом здравоохранении, врачами-инфекционистами – 13,43%. 5 (7,46%) участников опроса перенесли коронавирусную инфекцию (3 врача-инфекциониста, 1 врач скорой помощи, 1 офтальмолог).
2-ю группу составили 79 пациентов, инфицированных ВИЧ, которые наблюдались в cпециализированном научно-исследовательском отделе эпидемиологии и профилактики СПИДа ФБУН «Центральный НИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора. Мужчины составляли 68,35%, женщины – 31,65%, медиана возраста – 38,0 [35,0; 43,0] лет. Доля опрошенных, имевших высшее и незаконченное высшее образование, равнялась 63,29%. Медиана продолжительности жизни с ВИЧ составила 10,0 [5,0; 16,5] лет. Большинство участников опроса имели опыт лечения ВИЧ-инфекции – 97,46%. 2 респондента перенесли коронавирусную инфекцию.
В 3-й группе доля женщин составила 67,4%, мужчин – 32,6%. Медиана возраста респондентов – 38,0 [36,0; 50,25] лет. Среди опрошенных высшее и незаконченное высшее образование имели 84,78%, среднее и среднее специальное – 15,22%.
Ответы на открытые вопросы-индикаторы оценивали методом контент-анализа.
Результаты
Результаты ранжирования категориальных понятий, которые использовали респонденты для обозначения известных им способов профилактики заражения коронавирусной инфекцией, представлены в таблице.
Наиболее часто респонденты 1–3-й групп среди способов профилактики упоминали СИЗ – 76, 75 и 72% ответов соответственно, а также способы профилактики, связанные с «гигиеной» без дополнительных указаний, и использование дезинфицирующих средств. Значимых различий между группами не отмечено.
Обращает на себя внимание ответ «никакие», статистически значимо чаще встречающийся во 2-й группе в сравнении с 1-й (р = 0,021). Можно предположить, что этот результат свидетельствует не столько об отсутствии информации, сколько о психоэмоциональных реакциях на вопрос-индикатор.
Существенные различия наблюдались при упоминании в качестве профилактической меры ограничения посещения людных мест. Респонденты 1-й группы в ответах ссылались на эту возможность профилактики статистически значимо чаще респондентов 2-й группы (р = 0,006).
Респонденты 3-й группы чаще, чем респонденты 2-й группы называли соблюдение социальной дистанции (р = 0,002) и повышение иммунитета (р = 0,024).
Изучение непосредственно используемых мер защиты от заражения показало, что респонденты не только знают, но и используют СИЗ чаще других известных мер – в 93, 86 и 72% случаев соответственно (рис. 1). При этом респонденты 1-й группы указывали на использование СИЗ со статистически значимо бóльшей частотой, чем респонденты 3-й группы (р = 0,007).
Об использовании дезинфицирующих средств сообщили 52, 49 и 54% респондентов, соблюдали гигиену без дополнительных указаний 40, 34, и 57%.
На рис. 1 показано, что стратегии поведения, связанные с ограничением социальных контактов в диапазоне от ограничения посещения людных мест до самоизоляции, респонденты называли реже по сравнению с использованием СИЗ, средств дезинфекции и соблюдением гигиены. Однако в ответах респондентов разных групп можно отметить существенные различия. Так, ограничение посещения людных мест чаще называли респонденты 3-й группы (р2–3 < 0,001, р1–3 = 0,025). Выбор этой стратегии профилактического поведения пациентами 2-й группы статистически значимо отличался от результатов, полученных в 1-й и 3-й группах (р = 0,048). Показательно, что среди предложенных стратегий поведения респонденты реже всего указывали на соблюдение социальной дистанции: 25, 15 и 57% соответственно (р1–3 = 0,001, р2–3 < 0,001).
В 3-й группе по сравнению с 1-й и 2-й чаще упоминались самоизоляция (39, 9 и 17% соответственно; р1–3 < 0,001) и повышение иммунитета (17, 5 и 3% соответственно; р1–3 = 0,048, р2–3 = 0,005).
Об использовании противовирусных препаратов для профилактики COVID-19 сообщили больше респондентов 1-й группы, чем 2-й и 3-й.
Обращает на себя внимание, что во всех группах на вопрос-индикатор фиксировался ответ «никакие» (6, 4 и 11% ответов соответственно).
Следует отметить, что стратегии профилактического поведения респондентов в отношении заражения коронавирусом отличались разнообразием.
На рис. 2 видно, что поведение респондентов 3-й группы в отношении профилактики COVID-19 отличалось большим структурным разнообразием по сравнению с поведением респондентов других групп, стратегии которых преимущественно фокусировались на «инструментальных» способах профилактики коронавирусной инфекции.
Результаты сопоставления ответов на вопросы об известных и используемых способах защиты от заражения COVID-19 представлены на рис. 3, на котором видно, что наибольшее значение соотношения «знаю– использую» во всех группах имела стратегия использования СИЗ – 74, 65 и 63% ответов соответственно. Доля совпавших ответов на вопросы-индикаторы «знаю – использую» в группах составила для стратегий применения дезинфицирующих средств 34, 32 и 35% соответственно, соблюдения гигиены (мытье рук, гигиена БДУ) – 33, 25 и 44%. Причем «использую» преобладало над «знаю» во всех группах для СИЗ и дезинфицирующих средств.
Наименьшее совпадение информированности и реализации известных респондентам профилактических стратегий в поведении было отмечено в стратегии «ограничение посещения людных мест» – 13, 3 и 4%. Можно также отметить сравнительно высокую долю совпадений показателей индикаторов «знаю–использую» в отношении соблюдения социальной дистанции респондентами 3-й группы – 47%.
Обсуждение
Полученные данные демонстрируют особенности информированности участников опроса по вопросам профилактики коронавирусной инфекции. Во всех группах респонденты чаще предлагали стратегии, связанные с использованием СИЗ, дезинфицирующих средств и соблюдением гигиены. При этом способы профилактики, связанные с ограничением коммуникаций путем социального дистанцирования, упоминались реже. Возможно, полученные результаты объясняются не только дефицитом информационных вмешательств, но и проявлением психологических защитных реакций респондентов в ответ на призывы к ограничению общения. Можно сказать, что респонденты не были склонны к ограничению посещения людных мест и самоизоляции и больше были готовы соблюдать социальную дистанцию. Отчасти это подтверждают результаты опроса, проведенного специалистами Высшей школы экономики 21–26 мая 2020 г. среди 7600 россиян: 32,4% опрошенных были не согласны с тем, что режим самоизоляции был вообще необходим, 56% поддержали курс на снятие карантинных мер [9].
Отказ от перечисления способов профилактики коронавирусной инфекции, особенно выраженный во 2-й группе (среди пациентов, инфицированных ВИЧ), делает актуальным дальнейшее изучение этого вопроса для уточнения его причин. С одной стороны, такой ответ может свидетельствовать о реальном отсутствии информации по изучаемому вопросу у части респондентов, а с другой – отражать проявление разных психоэмоциональных реакций (сопротивление, отрицание, агрессию). Тактика профилактической работы в этих случаях будет различной.
В 1-й и 3-й группах респонденты указали на использование противовирусных препаратов с профилактической целью. Хотя широко известно об отсутствии на сегодняшний день противовирусных средств с доказанной эффективностью, приходится признать, что использование некоторых препаратов упоминается в методических документах даже при отсутствии известной эффективности [3].
Заключение
Результаты проведенного исследования подтвердили гипотезу об отсутствии прямой зависимости между информированностью и реализацией формальных знаний в поведении, направленном на профилактику заражения коронавирусной инфекцией. Количество предложенных стратегий, характеризующих поведение низкого риска, было в большинстве случаев (кроме использования СИЗ и дезинфицирующих средств) ниже по сравнению с аналогичным показателем объема информированности о способах профилактики заражения СOVID-19. Осведомленность о способах профилактики коронавирусной инфекции на практике не реализовалась с ожидаемой эффективностью. Особенно редко респондентами использовались профилактические стратегии, связанные с ограничением коммуникативной активности.
